только крепче держусь за Бибера.
— Ты, кхм, как-то странно мыслишь по этому поводу, — парень хмурится, наблюдая за доской и моими ногами. — Если твои парни умели что-либо делать, это не значит, что и ты должна делать.
— Хоть один здравомыслящий человек.
Начинало холодать, а тучи все гуще сгущались, но мне не хотелось заходить пока домой. На улице было так весело с Джастином.
— Держи, — он быстро расстегивает молнию на своей толстовке и снимает ее, чтобы отдать мне. — Стало холодно.
— Ты же сам замерзнешь, — отказываюсь я от толстовки.
Он стоял лишь в одной тонкой кофте.
— Не переживай, я не замерзну, — он все еще протягивает свою толстовку мне.
И я не выдерживаю.
— Блин, мне сейчас так стыдно перед тобой, — прячу лицо в своих ладонях.
— За что?
Открываю свое лицо, кидаю скейт на асфальт, на ходу прыгаю на него и, оттолкнувшись, еду. Джастин удивленно смотрит на меня, а я в свою очередь делаю «Олли»[3], разворачиваюсь и еду к нему обратно.
— Ты умеешь кататься. Ну, конечно, — он разводит руки в стороны. — Чувствую себя ослом.
Вижу, как у него упало настроение, и он медленно стал надевать обратно толстовку. Я почувствовала себя такой мразью, что словами не описать.
— Я просто хотела проверить свою теорию с ассоциацией меня из-за бывших парней. Прости, Джастин, я не хотела над тобой глумиться.
— Забей, все нормально, — еле заметная улыбка касается его влажных губ.
— Точно?
— На все сто процентов. Ты хорошо катаешься?
— Спасибо. Давай, сходим в скейт-парк как-нибудь и там покатаемся? Давно я не практиковалась.
— Отлично. А во сколько ты начала?
Вот так, разговаривая о скейтборде, мы разговорились до позднего вечера у меня на кухне. Рассказывали друг другу различные истории, которые были связаны с нашими досками и мерились шрамами. Джастин победил меня вторым сотрясением мозга и спицей в руке. Он показал огромный шрам на правой руке, который я раньше не замечала, хотя он явно бросался в глаза.
Настал этот день, когда я на серьезе должна участвовать в соревнованиях по бегу. Мне хотелось снова все загадить, но я не особо горела желанием получить неуд. Ночью я плохо спала, думая, что я все просплю или разучусь бегать… Не знаю, как эта мысль вообще могла прийти в голову, но я ж больная на всю голову. Так что это даже в какой-то степени нормально.
Из-за отмены занятий в школе, многие ученики приехали на огромный стадион, который находился в Куинсе. Я даже была удивлена, когда они скандировали мое имя, а не только Николаса Купера — того самого баскетболиста, который помог мне с девятиклассницей в прошлую пятницу. Он представлял мужскую номинацию, а я соответственно женскую.
Сердце мое колотилось, потому что раньше я никогда все это всерьез не воспринимала и не думала, что вообще когда-то побегу. Мне даже страшно, что про меня говорят комментаторы сейчас. Скорее всего усмехаются или делают ставки на то, что я сделаю на этих соревнованиях. Наверное, они все удивятся, когда увидят, что я серьезно соревнуюсь.
На мне был спортивный топ и спортивные легинсы. И на ногах и на лице, была приклеена табличка с моим номером — 18. Отстойный номер какой-то. Как же меня все бесит!
Траскот дает нам наставления с Ником, рассказывает, как лучше бежать и кого обгонять надо с самого начала, а кого только в конце. Не понимаю, в чем прикол, а тренер говорит, что потом все объяснит, ибо времени сейчас немного.
До старта мальчиков было еще пятнадцать минут. Они побегут пять километров, а девочки три. Я вот не уверена, что смогу прибежать, хотя бы в тройке лидером, потому что, смотря на всех эти спортсменок с других школ, я вижу, как они серьезно настроены, в отличие меня. Некоторые из них помнили меня и кидали усмехающиеся взгляды, а самые отважные подходили ко мне словно мы старые друзья, и спрашивали, что я выкину в этот раз.
И это нереально бесило.
Успокоилась я немного, когда через бордюр перепрыгнул Джастин, как настоящий паркурщик и подбежал ко мне. Я тут же бросилась его обнимать, отчего тот был в шоке. Он, видимо, просто хотел пожелать удачи, а я набросилась на него. Просто я такой человек, который успокаивается от человеческих прикосновений. Да, я и сама, когда хочу успокоить, стараюсь дотронуться человека. Это всегда помогает, уже миллион раз проверено.
Я сейчас была так рада, что Бибер ко мне пришел, потому что ну не тренера же мне обнимать! Да и с Бибером куда приятнее обниматься, потому что от него приятно пахло и на нем была мягкая толстовка, которую он расстегнул, показывая под ней черную рубашку с надписью группы «twenty one pilots». Я, конечно, тут же сделала комплимент, так как эта группа мне тоже нравилась.
Парень бы еще стоял со мной, пока его не выгнал Траскот, сказав, что скоро будет старт. Парни встали на старт, и у меня сердце заколотилось быстрее, понимая, что следующими будут девочки.
Чертов Николас прибежал первым, отчего ребята с нашей школы, просто взревели на трибунах. Тренер обнимал его, говоря какой он молодец, а я чувствовала себя какой-то никчемной курицей, которая все как всегда испоганит. Когда девушек позвали на старт, Ник пожелал удачи, а Траскот предупредил о неуде.
Отличная поддержка, тренер! Тащусь просто.
Если мое сердце сейчас так быстро бьется, что же это будет на третьем километре? Оно выпрыгнет из моей груди и я умру? Отличная смерть, я думаю.
Лея Бейл — девушка, которая умерла на беговой дистанции от того, что ее сердце вылетело из ее груди и первым добралось до финиша.
Это была метафора, типа сердцем я всегда первая.
Итак. На старт. Внимание. Марш!
И мы все побежали. Из головы естественно вылетели все наставления тренера и я не смотрела, кого обгоняю, а кого нет. Я просто бежала, потому что так надо было. Ноги сами неслись, я для этого даже ничего не делала.
Все сейчас о чем я должна была думать, это следить за своим дыханием и о своих соперницах. Но я думала о том, что за последнюю неделю я много общалась с Джастином и Кейт; обедала два раза со своим бывшим парнем; съездила в кино с Роудс; каталась в скейт-парке с Джастином; танцевала с папой на кухне под песню Ареты Франклин и училась готовить вишневый пирог с мамой. Это все то, что делало меня счастливой. Это все то, ради чего я
